Цифровая приватность как материал для искусства
Еще десять лет назад приватность обсуждалась в просветительских роликах — таком, как «Amazing Mind Reader» бельгийской Safe Internet Banking, где иллюзионист «угадывал» личные факты из открытых профилей прохожих. Сегодня эта тема переместилась в искусство, но суть по‑прежнему та же: мы оставляем следы — и они могут быть использованы неожиданным образом.
В 2012 году бельгийская организация Safe Internet Banking выпустила вирусный ролик Amazing Mind Reader Reveals His Gift. Иллюзионист на площади угадывал личные факты о прохожих. Позже выяснилось: все собрано из их открытых профилей. Финальный слоган звучал дерзко: «Берегите свои данные».
Этот кейс стал классикой просветительских кампаний по цифровой безопасности. Спустя десятилетие приватность стала не только темой образовательных роликов, но и материалом для художественных экспериментов.
Летом 2025 года на концерте Coldplay Kiss Cam случайно вывела на экран пару в служебном романе. Интернет быстро раскрыл их личности, а слово Coldplayed вошло в сленг — «публично застуканы».
Coldplayed стало мемом. Massive Attack пошли дальше: вмешательство в приватность стало намеренным художественным приемом.
Перформанс, технологии и границы допустимого
Massive Attack превратили распознавание лиц в арт-жест. Может ли такое случиться в России? Чтобы разобраться, автор обратился к экспертам в видеоаналитике:
- Роману Шацкому из Securige Vision — компании-участнику Фонда «Сколково», которая занимается автоматизацией охраны предприятий с помощью видеоаналитики.
- Никите Искакову из ТРИДИВИ — компании-выпускнику Фонда «Сколково», которая разрабатывает решения для распознавания лиц и борьбы с дипфейками.
Прежде всего был задан вопрос про фиксацию лица без сопоставления с ФИО — будет ли это считаться биометрией?
Роман Шацкий отметил, что с точки зрения российского законодательства, изображение лица или его цифровой шаблон (Это когда лицо вносится в базу данных, алгоритм выделяет его уникальные признаки и переводит их в данные, по которым потом идёт сверка при сопоставлении с найденным лицом) относятся к биометрическим данным, если позволяют идентифицировать личность. Их обработка допустима только при согласии субъекта. Теоретически организаторы могли бы легализовать перформанс через оферту при покупке билета, но на практике остаются высокие риски претензий регуляторов и исков зрителей.
Никита Искаков считает, что если выводить лица без характеристик, это не будет считаться биометрией.
Но возникает другой вопрос: можем ли мы фото человека распространять без его согласия? Самый надежный способ — письменное разрешение от участников.
Роль технологий в культурных проектах
Чаще всего биометрия используется в банках, транспорте, безопасности. Но искусство становится площадкой для экспериментов. Технологии распознавания с начала 2000-х используются в перформансах. Основной сценарий, по словам Исакова, это реакция на эмоции зрителя. Искусство действительно может быть полигоном: фантазия художников богаче и не ограничена прикладными задачами, завершил эксперт.
Роман Шацкий отмечает, что грань между художественным высказыванием и нарушением закона очень тонкая, и при споре ее окончательно определит суд.
Участники концерта Massive Attack описывали тревогу и уязвимость. Технологические компании сталкиваются с похожим восприятием.
Восприятие общества постепенно меняется. Люди понимают удобство оплаты улыбкой или безопасность городов, где за пару часов находят преступников. Государство освещает пользу биометрии. Мы же стараемся быть максимально открытой компанией.
Ошибки и сбои в искусстве могут восприниматься как метафора. В реальности это риск: ложные совпадения, дипфейки. Для борьбы со «сбоями» используется бенчмаркинг — сравнение с эталонными значениями. Количество ложных сработок уже измеряется долями процента.
Цифровой след: от соцсетей до перформанса
Сегодня цифровой след играет роль не только в искусстве. Согласно исследованию Kaplan 2023 года, 67% приемных офицеров университетов США считают просмотр соцсетей абитуриентов «допустимой практикой».
Последствия бывают серьезными. В 2019 году Гарвард отозвал приглашение у студента из-за расистских комментариев. В 2017-м — сразу у десяти поступающих за оскорбительные публикации.
Цифровой след может стать решающим фактором — от поступления в университет до расследования мошенничества. И именно эта неопределённость превращается в объект художественной критики.
Сегодня все чаще говорят о цифровой гигиене — умении управлять своим «вторым телом», телом данных. Подобно экологии, речь идет о бережном отношении к невидимому, но уязвимому ресурсу. От этого понятия недалеко и до искусства, которое всё чаще обращается к теме сохранности цифрового «я».
Но не все кураторы считают, что художник обязан работать с темой технологий.
Марина Денкевич — искусствовед, куратор, культуртрегер, автор множества образовательных проектов, исследует Челябинскую художественную сцену и создаёт условия для её развития, с 2023 года совместно с Анной Леготиной курирует работу открытой мастерской им. Артема Филатова «Цоколь», лабораторию будущего искусства для подростков и программу арт-резиденции «Башня.1911». Член ассоциации арт-резиденций. Живёт и работает в Челябинске.
Художник никому ничего не должен. Но если говорить в другой плоскости, то можно вспомнить про экологию — в широком смысле, включая экологичность отношения к личным данным.
Художники же нередко подчеркивают силу работы с уязвимостью зрителя.
В случае с Massive Attack зрители, покупая билет, не подписывались на сеанс биометрического сканирования. Эта намеренная непрозрачность и есть источник тревоги — и художественный прием.
Морозов продолжил, что приватность — это последний рубеж человеческого. Наше лицо — уже не биологическая особенность, а набор данных, который можно украсть или продать, заключил художник.
Валерий Нейд — стрит-арт художник из Челябинска. Его глич-арт с античными образами можно встретить на улицах многих городов страны и в арт-пространствах, таких как Ельцин Центр и Larisa Depershmidt Gallery:
Когда мы выходим на улицу, наше присутствие фиксируется без спроса — мы становимся частью огромного массива данных. Зрение машин опережает этику, и в этом разрыве рождается напряжение, с которым предстоит жить. Возможно, именно искусство способно вернуть нам чувствительность к нашему цифровому следу и запустить разговор о том, что значит быть человеком в мире наблюдения.
Massive Attack показали, что технология может быть не только инструментом контроля, но и материалом для искусства. Их перформанс высветил главный вопрос: где проходит граница между наблюдением и вторжением?
Массовое сканирование тысяч лиц в реальном времени потребовало бы колоссальных ресурсов. С большой вероятностью зрители видели не результат анализа, а случайные подписи, усиливавшие иллюзию всевидящего алгоритма.
Формулировки «социальный инженер», «финансовый координатор», «анонимный писатель» нагнетают тревожность… Это усиливало художественный эффект, создавая иллюзию, что алгоритм действительно раскрыл сущность зрителя на основе его цифрового следа.
Иллюзия, возникающая вокруг технологий, стала не менее мощным инструментом, чем сами технологии. Искусство сегодня не просто отражает общество, оно стимулирует переосмысление сути человеческой идентичности в эпоху, когда наше «я» все чаще сводится к цифровым данным.
